Люди коллекционируют все. Тематика собирательства также бескрайна, как и воображение человека. Есть индивидуумы, порой достаточно примечательные, которые собирают редкие вина. Среди них немало чудаков, хитрых дельцов, серьезных бизнесменов, эпатажных личностей и даже затворников. Цель такого коллекционирования может быть самая разная.
1. Собирать вина, чтобы иметь возможность попробовать самые лучшие из них.
2. Составлять коллекцию вин как способ сохранить деньги от инфляции или даже их приумножить на росте цен на редкие экземпляры. Коллекционирование вина это еще и хороший бизнес в умелых руках.
3. Совмещать полезное с приятным: собирать вина, чтобы часть из них пить самому и зарабатывать на росте стоимости другой части.
В мире винного коллекционирования особняком стоит фигура француза Michel-Jack Chasseuil (Мишель-Жак Шассей). Сейчас ему 75 лет и проживает он большую часть времени в той же самой деревушке, где и родился 5 декабря 1941 года – La Chapelle-Bâton, что на западе Франции. В La Chapelle-Bâton его родители всю жизнь проработали обычными почтальонами. У Мишель-Жака всегда было пристрастие к какому-нибудь коллекционированию, оно развивало его любопытство. Начинал он с марок, минералов, птиц, а в 20-ть стал собирать вина.
Впервые Шассей познакомился с вином в доме его дедушки и бабушки будучи подростком. Дед торговал крупным рогатым скотом, продавал коров и после продаж привозил домой вино в больших бочках, из которых уже разливали вино по бутылкам. Главное было в том, что дед и баба научили его уважать вино.
Мишель-Жак собирает свою коллекцию уже более 50-ти лет. В начале он просто ездил по винодельням, знакомился с их владельцами, рассказывал им о своем увлечении и в конечном итоге получал взамен бутылку-другую вина бесплатно. Кроме того, в те времена хорошие вина были просто дешевле. Сам Мишель-Жак описывает это так: “За то время, что я собираю свою коллекцию цены на качественные вина очень сильно взлетели вверх. 50 лет назад вино второй Группы (Second Growth), например, Chateau Cos d’Estournel стоило чуть больше обычного Бордо. Сегодня эта разница минимум в 30 раз. (Эти строки писались Мишелем в 2010 году.) На свою месячную зарплату в компании Dassault, где я работал инженером, я мог купить два ящика Petrus 1982! На эти же деньги я могу сегодня купить одну (ну если очень повезет – две бутылки) Petrus 2005. Цены на великие вина взлетели необыкновенно. “Спасибо” за это Роберту Паркеру! Ну а затем пришли очень богатые люди из России и Китая. Обычные ценители вина больше не могут себе позволить покупать такие вина. И это очень жаль.”
К своим 30-ти годам у него уже было накоплено более 1 тыс бутылок. Сначала он хранил их в нескольких небольших подвалах, а когда они стали забиваться под потолок, он решил построить один большой, удобный подвал. Строительство был озакончено в 1999 году. Длина подвала порядка 25 м. Специального кондиционера не установлено. Толстый слой земли является хорошим теплоизолятором, а небольшие колебания температур внутри подвала от сезона к сезону идут вину только на пользу, считает Мишель-Жак. “В конце концов, вино живой организм и он должен дышать!” Там поддерживается постоянная влажность на уровне 80%, а температура колеблется в пределах +10 – +15°С. Это идеальные условия для хранения вина. В подвал ведет длинный коридор с бронированными дверями и воротами.
Ключи от них он держит в банковской ячейке. Берет Шассей их примерно раз в месяц, чтобы проверить состояние своей коллекции и пополнить ее новыми приобретениями. И делает он так неспроста. Два года назад его пытались ограбить. Рано утром в дверь хозяина позвонили. Он открыл ее и увидел на пороге человека, внешне похожего на доставщика очередного винного заказа. Как только дверь отворилась из-за спины незнакомца выскочило несколько человек, моментально забежавшие в дом и закрывшие за собой дверь. Мишель-Жак оказался с глазу-на-глаз с четырьмя вооруженными людьми в капюшенах, скрывавшие их лица. Они связали руки хозяину, сломав ему при этом один из пальцев на руке. Грабители, увидев, что бронированная дверь в подвал надежно закрыта и взломать ее нет никакой возможности, начали требовать от хозяина ключ от двери. После всего случившегося Мишель-Жак благодарил судьбу, что держал входной ключ в свое винное хранилище в банковском сейфе. Перебранка длилась около двух часов. Поняв, что в подвал попасть нельзя, грабители довольствовались 15-ю ящиками менее престижных вин из Помроля, которые хранились в доме, но вне подвала, а также несколькими персональными вещами самого Мишель-Жака, украденными из его собственного автомобиля, и быстро скрылись. Общаясь на следующий день после происшествия с журналистами, Chasseuil сказал, что “психологически он давно был готов, что подобное может когда-нибудь с ним случится, но все-таки это было для меня в данном случае большим сюрпризом”.
Нашли ли грабителей – я не знаю.
На сегодня коллекция Мишель-Жака считается одной из самых крупных и тщательно собранные винных собраний в мире. Сейчас там хранится около 40 тыс бутылок вина и другого алкоголя 240 производителей из 40 стран, причем не одиночными бутылками, а целыми ящиками. В коллекции есть бутылка Шампанского 1805 года, когда-то принадлежащая Наполеону, коньяк Frapin 1893 года, еще один коньяк Bisquit 1811 года (знаменитый год кометы), на бутылке которого выгравирован портрет Наполеона. Есть еще один старый коньяк – Rémy Martin Louis XIII, датированный 1900-м годом. Рядом с этими коньяками Шасей выставил два письма, написанные в свое время Наполеоном, как-бы связав алкоголь с другими историческими артифактами.
Примечание: 22 октября 1811 года к земле максимально приблизилась ранее неизвестная астрономам комета. Она была не только самой большой, но и самой яркой кометой 19-го столетия. Ее яркий след был хорошо виден на небе большую часть сезона созревания винограда, а погодные условия для большинства винодельческих зон в тот год были идеальными, в особенности в Европе. Для региона Коньяк этот винтаж считается лучшим в истории и многие производители коньяка уже много лет используют звёздочки (стилизованное изображение «головы» кометы) на своих этикетках как знак уважения и благодарности к урожаю того года.
Сейчас в собрании есть каждый винтаж культового хозяйства Petrus с 1904 года и каждый урожай Domaine de la Romanee-Conti (DRC) с 1914-го, причем многие в бутылках крупного формата.
На фотографии Шассей с Jeroboams (4.5 л или 6 бутылок) Petrus и Romanee Conti
Постепенно Мишель-Жак переключился на собирание иностранных вин и сейчас в коллекции их уже больше, чем французских. Там есть вина от Америки до Австралии, от Ливана и до Германии с 1735 года и до наших дней. “В каждой бутылке вина больше истории, чем географии”, – любит цитировать это высказывание Мишель. Сам Шассей называет свою коллекцию “Винным Лувром” и надеется, что когда-то он откроется для публики. Принц Монако, познакомившись с ней, назвал коллекцию одним из семи чудес света.
Мишеля-Жака отличает особое терпение в достижении поставленной цели. Он может годами, даже десятилетиями ждать, когда искомая бутылка окажется в продаже. Старейший из существующих Chartreuse (Шартрез – французский ликер) 1853 года он ждал 28 лет. В его коллекции есть напитки, которые в прямом смысле нельзя назвать вином: например, Patrick Baudouin “Layon”, крепость которого всего 0.9°, а остаточного сахара 700 г/л. (Для сравнения, большинство сухих красных вин имеют концентрацию остаточного сахара 1 г/л, большинство белых 2-3 г/л. Чтобы иметь представление, 12 г/л остаточного сахара – это половина чайной ложки на бокал вина емкостью в 150 мл.) Ну а если 700 мг/л? Или у него есть бальзамический уксус Modena, которому больше 150 лет.
Еще одна особенность его собрания алкоголя – он приобрел большую часть своей коллекции во времена, когда еще практически не было подделок. “Все мои вина подлинные”, – утверждает Шассей.
В декабре 2015 года Шассей предложил десяти счастливчикам-дегустаторам попробовать восемь вин из его коллекции. Но за эту привилегию они должны были раскошелиться каждый на €10 000. Мишель-Жак объяснил этот шаг не своей жадностью, а необходимостью собрать деньги на постройку музея, где можно будет разместить его коллекцию. На свое обращение по этому поводу к тогдашнему министру культуры Франции он получил отказ.
Очень приблизительные оценки говорят о том, что стоимость коллекции перевалила за 50 млн евро. “Когда меня спрашивают, сколько может стоить моя коллекция, я не очень понимаю этот вопрос. Я ведь собираю вино не для продажи. Некоторые бутылки просто уникальны. Сколько они могут стоить неизвестно. Только если выставить их на продажу, появятся какие-то оценочные параметры. Если я что-то и продаю, то это только дубликаты, вторые или третьи бутылки того же наименования. И делаю это только для того, чтобы на вырученные деньги продолжать пополнять мою коллекцию. Некоторые вина, котрые бы я хотел заиметь я просто не могу найти в силу их крайней редкости или очень высокой цены”.
Шассей получал и получает много предложений продать свою коллекцию за очень значительные суммы, но он всем отказывает, настаивая на том, что его винное собрание должно остаться во Франции. Он относится к своим винам как к произведениям искусства, а не как к жидкости, предназначенной для потребления.
Лучшие свои винные сокровища Мишель-Жак описал в книге, русское издание которой выглядит так:
“Меня часто спрашивают, зачем так долго хранить вина, а не пить их? Держать закрытой бутылку, которой уже больше 100 лет, действительно смешно, я согласен”, – пишет Шассей в своей книге. “С моей точки зрения, даже если очень старое вино на вкус может оказаться плохим, оно остается при этом реликтом, историческим артифактом…
…Иногда я себе говорю, может стоит остановиться, может уже достаточно? Иметь все эти бутылки – это интересное наследство, но это крайне трудно видеть их и не открывать. Большинство коллекций алкоголя заканчиваются тем, что их продают с аукционов или выпивают. И когда придет мой смертный час я не собираюсь забирать эту коллекцию с собой. Почему же не распродать хотя бы часть ее? И на вырученные деньги попутешествовать по миру, есть и пить все что захочется, как король. Но если я так поступлю и по возвращению из подобного путешествия приду к какому-нибудь виноделу или владельцу хозяйства, у которого брал вино раньше, то он может ответить мне, что у меня для вас ничего уже нет! Вы больше не мой клиент! Так я потеряю все привелегии, которые я заработал за много лет персональных связей с производителями вина. Так что каждый раз, когда такие мысли одолевают меня, я говорю себе, что надо продолжать, но на условиях, что эта коллекция будет служить определенным целям и что она будет продолжаться и после моей смерти. Этому я учу моих внуков. Только не подумайте, что я совсем не пью вина из моего подвала. Когда мне хочется, я люблю открыть бутылку хорошего вина с моим сыном и внуками…
…Мой подвал как живой организм: вина приходят и уходят, поскольку отбор их у меня просто драконовский…
…Есть вина, которые я не могу продать ни при каких обстоятельствах. Это как золотой запас государства для поддержания собственной валюты. Мой Noval Nacional Port 1931 (я писал о нем здесь) наверно единственная бутылка в мире, которая сохранилась в таком идеальном состоянии. Я не обменяю ее даже на портрет Моны Лизы…
…Традиция передавать винные подвалы следующим поколениям семьи потеряна. Дети уезжают в другие места, а подвалы со своим содержимым не могут следовать за ними. Чтобы алкоголь стал редким, нужно как минимум, чтобы три поколения семьи хранили винный подвал. Через такой период времени старые вина практически будет невозможно найти. И через это же время многие более молодые вина пройдут свой пик и пойдут на ухудшение. Сегодняшние вина делаются для немедленного потребления. Они простые, без ярких характеристик и модные. Климат меняется, старые лозы выкарчевывают, садят новые, другие клоны, более приспособленные к изменяющимся погодным условиям. Старые и очень старые вина – это своеобразный архив виноделия. Многие вина просто уже невозможно повторить, потому что слишком много произошло изменений и в природе, и в виноделии.
Старые вина – это мировая память: это вина до филлоксеры и после нее. Здесь вина до Хиросимы и после нее. А представьте себе, где-нибудь в 2190 году ученые начнут изучать вино Chateau Yquem 1811 года (опять год “кометы”). Да по нему они смогут проследить, что представляла собой земля, ее климат, ее растительность почти 400 лет назад. Только одна эта мысль заставляет меня сохранять мои вина в подвале. Это консервация человеческого наследия…”